и МИ–6. Генеральный прокурор отреагировал резкой атакой на нефтяных монополистов, предупредив, что нефть должна быть освобождена «от власти немногих; свободное предпринимательство может быть сохранено только путем защиты его от превышения власти, как государственной, так и частной». Затем он обвинил картель в действиях, ставящих под угрозу национальную безопасность.
Рокфеллер немедленно распорядился принять меры по контролю за ущербом через свои контакты в государственном департаменте и министерстве юстиции. (По сей день оба они заражены агентами СМО и Рокфеллера). Ачесон публично осудил расследование, ка всегда был воинственным и угрожающим тоном. Ачесон добился поддержки Рокфеллера со стороны министерства обороны и министерства внутренних дел, которые самым поразительным образом поручились за Семерых сестер.
«Компании[16] играют жизненно важную роль в поставках самого необходимого товара свободного мира. Американские нефтяные операции являются для всех практических целей инструментами нашей внешней политики». Затем Дин Ачесон попытался поднять тему советского вмешательства на Ближнем Востоке, которое было не более чем отвлекающим маневром, чтобы отвлечь внимание от того, как действовали нефтяные компании. В конце концов, все уголовные обвинения против картеля были сняты.
Чтобы продемонстрировать свое полное презрение к американскому законодательству, представители крупнейших нефтяных компаний встретились в Лондоне в 1924 году по предложению сэра Уильяма Фрейзера, чтобы избежать возможных обвинений в сговоре. В письме, которое Фрейзер написал высшим руководителям «Стандард», «Мобил», «Тексако», «Бритиш Петролеум», «Сокал» и «Шелл», говорилось, что им необходимо встретиться, чтобы свести счеты с теперь уже основательно возбудившимся шахом Резой Пехлеви.
Месяц спустя заговорщики снова встретились в Лондоне, где к ним присоединился генеральный директор французской компании «Франс де Петроль». Была достигнута договоренность о создании консорциума, который будет контролировать иранскую нефть. Новый орган был назван «консорциумом», поскольку термин «картель» в Америке считался токсичным. Успех был гарантирован, сообщили американские руководители своим зарубежным коллегам, потому что Госдепартамент дал свое благословение на лондонскую встречу.
По мнению Госдепартамента, Семь сестер сыграли ключевую роль на Ближнем Востоке в отражении проникновения коммунистов в область, жизненно важных интересов Соединенных Штатов. Учитывая тот факт, что в 1942 году те же самые нефтяные компании поддержали Черчилля в отправке советских войск для вторжения в Иран, тем самым предоставив Сталину величайшую возможность закрепиться на Ближнем Востоке, это было не совсем правдой.
На протяжении всего разбирательства в Министерстве юстиции, которое началось в октябре 1951 года, свидетели защиты Госдепартамента продолжали называть нефтяную промышленность «так называемым картелем». Государственный департамент плотно опутан сетью агентов Рокфеллера, возможно, плотнее, чем любое другое правительственное агентство.
По сей день я твердо убежден, что еще не найден способ разорвать цепи Рокфеллера, которые связывают нефтяные компании и эту нацию с Советом по международным отношениям, который контролирует каждый аспект нашей внешней политики в отношении нефтяных держав мира. Это ситуация, с которой нам, народу, придется сойтись в бою и чем раньше тем лучше.
В Вашингтоне гражданское разбирательство против нефтяного картеля прекратилось из-за угроз со стороны Совета по международным отношениям, который поддерживал свою марионетку, президента Эйзенхауэра. Эйзенхауэр заявил, что это разбирательство угрожает интересам национальной безопасности Соединенных Штатов. Марионетка СМО Эйзенхауэр поручил своему генеральному прокурору Герберту Браунеллу-младшему сообщить суду, что «антитрестовские законы следует считать второстепенными по отношению к интересам национальной безопасности».
Пока Кермит Рузвельт готовил переворот в Тегеране, Эйзенхауэр и Даллес предложили суду компромисс, который, по словам Эйзенхауэра, «защитил бы интересы свободного мира на Ближнем Востоке, как основном источнике поставок нефти». Неудивительно, что аятолла Хомейни десятилетия спустя назвал Соединенные Штаты «большим сатаной». Конечно же, Хомейни имел в виду не народ Соединенных Штатов, а их правительство. Хомейни прекрасно знал, что простой американец — лишь жертва заговора, что ему лгали, обманывали, грабили и заставляли жертвовать кровью своих сыновей в чужих войнах, в которых у них не было абсолютно никаких причин принимать участие. Хомейни, страстно изучавший историю, знал все о Законе о федеральной резервной системе, который, по его словам, «держал народ в тисках рабства». Когда посольство США в Тегеране было захвачено Стражами исламской революции, в руки Хомейни попали несколько компрометирующих документов, которые ясно показывали причастность ЦРУ к «Бритиш Петролеум», «Стандард» и другим крупным нефтяным компаниям.
Как только было объявлено об успехе переворота, шах вернулся в свой дворец. Вряд ли он знал, что два десятилетия спустя его постигнет та же участь, что и Моссадыка, от рук нефтяной промышленности и ее суррогатных правительств в Вашингтоне и Лондоне: ЦРУ и МИ–6. Шах думал, что может доверять Дэвиду Рокфеллеру, но, как и многие другие, вскоре он понял, что его доверие было прискорбно неуместным.
Получив доступ к документам, которые откопал Моссадык и которые показывали масштабы разграбления национальных ресурсов Ирана, шах быстро разочаровался в Лондоне и Вашингтоне. Услышав новости о восстаниях в Мексике и Венесуэле против Рокфеллера и Shell, а также в сочетании с новостями о «Золотом трюке» Саудовской Аравии, шах начал оказывать давление на Рокфеллера и британцев с целью получения большей доли иранских нефтяных доходов, которые в то время составляли всего 30 процентов от общего объема нефтяных доходов, получаемых нефтяными компаниями.
Другие страны также ощутили на себе удар нефтяной мафии. Мексика — классический пример способности нефтяных компаний определять внешнюю политику, которая вышла за рамки национальных границ и обошлась американским потребителям в огромное состояние. Нефть, казалось, была основой нового экономического порядка, с бесспорной властью в руках нескольких людей, едва известных за пределами узкого клуба нефтяников.
Я уже неоднократно упоминал «мажоритариев». Это сокращение для крупных нефтяных компаний, которые образуют самый успешный картель в истории коммерции. «Эксон» (в Европе его называют «Эссо»), «Шелл», «Би-Пи», «Галф», «Тексако», «Мобил» и «Сокол-Шеврон». Вместе они образуют часть крупной сети взаимосвязанных банков, страховых компаний и брокерских контор, контролируемых Комитетом 300, которые вряд ли известны за пределами их круга.
Мировосприятие Единого мирового правительства, или правительства высшего уровня Нового мирового порядка, не терпит вмешательства ни от кого — будь то могущественные национальные правительства, вожди больших и малых наций, корпорации или частные лица. Эти наднациональные гиганты обладают опытом и методами бухгалтерского учета, которые сбили с толку лучшие умы в правительстве, вне досягаемости которых они остаются. С помощью дипломатии обмана, похоже, крупные компании смогли побудить правительства предоставить им нефтяные концессии, независимо от того, кто выступал против этого. Джон Д. Рокфеллер бы очень одобрил эту лавочку, в которой последние 68 лет рулили «Эксон» и «Шелл».
Из масштабов и сложности их операций, чаще всего осуществляемых как часы и часто включающих деятельность в нескольких странах одновременно, очевидно, что нефтянка является одним из наиболее мощных компонентов, составляющих экономическую деятельность Комитета 300.
В обстановке глубокой тайны клуб Семи сестер замышлял войны и решал между собой, какие правительства должны склониться перед их грабежами. Когда возникают проблемы, как, например, в случае с доктором Моссадыком, и позже с президентом Ирака Саддамом
